Дикий человек, лесной человек, или Вудвоз (Woodwose) - одна из мифических фигур средневековой Европы, неоднократно появлявшаяся и в литературе, и в живописи, и в фольклоре.
Истории о лесном человекоподобном существе рассказывали много веков подряд. Считается, что легенды о нём могут восходить к "Естественной истории" Плиния Старшего, где тот упоминает о народе сильвестров (silvesters), то есть "лесных", живущем в лесах Индии: человекоподобных, но покрытых шерстью и лишенных дара речи. Впрочем, Плиний говорил, скорее всего, об обезьянах, но, тем не менее, истории о неких человекоподобных существах, покрытых шерстью существовали и по всей Европе, и в России - как среди людей образованных, так и необразованных.

Они всегда жили в лесах - в самых густых и диких, далеко за пределами человеческой цивилизации. Даже само название этих существ происходит от wood - лес, и архаичного глагола wāsa - "быть", "жить". Есть и другие вариации его имени - вудеваса (wudewasa), водвос (wodewose), вудхаус (woodehouse) или даже просто воз (wose). Часто говорится, что Вудвоз покрыт шерстью, но в других источниках говорится, что он просто одет в меха и шкуры животных, а волосы, усы и борода его настолько длинные и спутанные, что могут в лесном неверном свете быть перепутаны с шерстью. Вудвоз дик, не умеет говорить по-человечьи, не понимает людских обычаев, использует самые примитивные орудия (вроде крепких палок, дубинок), очень быстр и ловок. Его трудно заметить, и трудно поймать, сами же они почти никогда не выходят к людям, избегая людских жилищ и только изредка, в самые суровые зимы, их могли заметить в прилегающих к человеческим поселениям лесах.

Можно выделить несколько "типов" представлений о Вудвозе, которые, впрочем, могут сплетаться между собой и перетекать друг в друга.
Первый - когда это существо воспринимают очень близко к зверю или первобытному человеку, еще не достигшему, с точки зрения человека цивилизованного, его уровня развития. Была история о пойманном Вудвозе, которого увезли из леса, и он со временем научился носить людскую одежду, объясняться с окружающими жестами и несколькими выученными словами, хотя, конечно, полностью "вписаться" в человеческий мир не смог, и то ли умер в неволе, то ли сбежал обратно в леса. Тут Вудвоз больше похож на одичалого человека, или полузверя, йети, случайно сохранившегося в диких лесах человека первобытного.
Второй тип представлений сближает Вудвоза с лесными духами, с существами, не всегда благодушно настроенными по отношению к людям. В европейской мифологии Вудвоза нередко оказывался похож на сатиров, на Фавна или Сильвана - то есть на тех природных духов и божеств, которые обладают как людскими, так и звериными чертами. Даже у нас, например, "диким мужиком" называли лешего, и описывали его порой очень похоже на Вудвоза, да и карпатский чугайстр - тоже персонаж из этой группы. Такие духи - неотъемлемая часть леса, его хранители и защитники, "дикие пастыри" - существа, пасущие лесных зверей, как скот.
Скрытность Вудвоза сближает его и с образом "того, кто таится в листве": человеческое лицо, укрытое ветвями или зелёными листьями - один из образов Зелёного человека, духа растительности, хотя, конечно, Зелёный человек - это существо, объединяющее человеческое и растительное, а Вудвоз объединяет человеческое и звериное. Поэтому отчасти связан он в европейском фольклоре с верволками, оборотнями, хотя не является им родичем.
Есть связи у этого персонажа и с дикими, тёмными охотниками - вроде того же Загрея: неутомимый преследователь, находящийся в равном положении со зверем, охотящийся без орудий охоты, используя только свои руки и зубы, и поедающий мясо сырым. Это пугающий образ Вудвоза, и в таком облике он близок всем злым и враждебным существам, живущим в чаще. Например, в Германии были представления о Чёрном Питере или Рупрехте Нахте, Ночном Рупрехте - существах, ворующих людей себе на обед. Впрочем, их все равно почитали - считалось, что тех, кто почитает Хозяина Лесов даже в его тёмном облике, тот не оставит своим благословением.
Кстати, Вудвозы были отнюдь не только мужчинами - есть рассказы и о лесных женщинах, таких заросших и диких, как и их мужчины.

В кельтской мифологии нельзя не отметить некоторое сходство "диких людей" с людьми, вошедшими в состояние "гельт", особого и почти священного безумия, когда человек становился на грань между человеком и зверем, дичал, уходил жить в леса, теряя все людские черты и привилегии.
© Shellir